ПРОДА!!!!

- ФУУ!!!
  - НУ И ЗАПАХ!!!
  - БЕЕ…
  - Мотаем, живо! – В секунду запихнув младшего братика на переднее сиденье, Том собственноручно пихнул Густава.
  - Чего тебе?
  - За руль, махом!
  - Есть! – приложив руку к козырьку, барабанщик перемахнул через многочисленные сумки, и в мгновение ока машину вновь дернуло в предсмертных конвульсиях. Впрочем, инспектор мчащуюся по дороге с бешеной скоростью машину принял скорее за быстро исчезнувшее наваждение.
  - Потише! Переодеться надо, как я буду на такой скорости шмотье напяливать? – заныл Каулитц-младший.
  - Кстати, твои носки наверняка уже фанатки на сувениры разобрали, - хихикнул Том.
  - Если кто-нибудь решится к ним притронуться, то медаль за героизм ему обеспечена, - скривился Билл и принюхался к еще болтавшемуся на грозящихся порваться бретельках лифчику. – Бее…До сих пор воняет… Так, и где мое шмотье?
  - А мы его выбросили! – отчаянно взвизгнул Георг.
  - Куда? – обреченно грохнулся лбом на плечо Тома Билл и тут же был отброшен движением всё того же плеча:
  - Обернуться влом? Вон твоя сумка, в багажном отделении, как всегда.
  - Ааа… - Билл радостно потянулся к вожделенному багажу.
  - НЕ трогай! – заорал Георг.
  - С какой стати?
  - Там…там…сибирская язва! Кишечная палочка!
  - И воспаление твоего мозга, - довершил Том, пытаясь в плену мини-юбки перелезть поближе к сумкам. Густав за рулем хихикнул.
  - А вдруг правда… - чуть не плача протянул Билл.
- Ну кто бы её туда занес, посуди сам! Кому твоя сумка нужна?
  - Меня хотели отравить….
  - КТОО??!!! Кому ты нужен, ошибка природы, помноженная на нетрезвое состояние акушерки?
  - А она у нас с тобой одна была, - хихикнул Билл.
  - Ты намекаешь на то, что я – такой же шизик, как ты, Каулитц?!
  - Сам такой! Кто обзывается, тот сам так и называется!
  - Да пошел ты! Не знаю как это чудо с шухером, но я на церемонию явлюсь в своем шмотье! Жора, подкинь там мою сумку!
  Машину занесло.
  - Не на-надо, - заикаясь, пискнул Густав, едва держа руль.
  - Что, тоже сибирская язва? Кишечная палочка? Просто глисты? – съехидничал Том, пробираясь к багажу.
  - Ху-хуже. Птичий грипп…
  - Цирк на выезде…
  Вздохнув пару раз для озабоченного (не то, что вы подумали) вида, Каулитц-старший уныло пополз через трясущееся от боязни обнаружить в своем кишечнике ужасную болячку тело Билла и тело Георга, трясущееся от боязни обнаружить на себе глубокие кровавые царапины бешеного солиста ТН.
  - О! Мое… - радостно выдохнул Том и любовно прижал к себе очередную кепочку. – Так…Это не то…это для сегодняшнего вечера не подойдет…
  - Ты что, собираешься переодеваться прямо в машине? – ужаснулся Билл.
  - Да, неужели я перед любящими фанатами явлюсь в таком виде?
  - Один раз уже явился, - вставил близнец.
  - Это экстренная мера! НЕ считается! А некоторые будущие мамы в порванных лифчиках и шортах поверх боксеров могли бы помолчать! – Том подавился от хохота, взглянув на надувшегося братика.
  - Подал бы лучше переодежку… - обиженно протянул Билл. Том  с неземным упоением напяливал любимые широкие штаны, время от времени задевая не самым чистым кроссовком то голову вжавшегося в кресло и абсолютно побелевшего Густава (впрочем, тот особо не высовывался), то торчащие похлеще фирменного супершухера (для незнающих, это прическа) хвостики Билла, то старательно защищающего лучшего друга от вторжения в его слабый организм вирусов Георга. Издав долгий стон счастья оказаться в любимых штанах (Билл при этом покраснел, приняв сей звук за нечто другое), Том обратно с головой влез в некогда аккуратно сложенную одежду.
  - Так, а это шо такое?!
Густав совершенно исчез за креслом (жалея, что на скорости 120 выскочить в дверь можно лишь с травмами посерьезнее тех, что мог нанести ему Том).  Георг подумал то же самое. Только Билл заинтересованно перегнулся через плечо братика.
  - А что такое?
  - Я тебя спрашиваю, КАУЛИТЦ!!!!
  - Сам такой! Ну, то есть…я не знаю, как это попало сюда!
Густав судорожно вспомнил все возможные приемы самообороны. Гитарист ТН победно потрясал одним из любимых колечек Билла, с устрашающим шипом.
  - Колечко… - просиял Билл. – Фу! Кто его так заляпал? Что за гадость у тебя лежит в сумке? – Старательно обслюнявив палец, Билл провел им по металлическому колечку и немедленно засунул в рот.
  - Фу! Кто-то минуту назад боялся кишечную палочку! Паразиты не дремлют, братик! – скривился при виде этой картины Том.
  - АААААААААААА!!!!!!!!!
Машину вновь занесло. Георг, перебиравшийся в это время на переднее сидение, упал в обморок где-то между багажным отделением и задними креслами.
  - Тут кровь, кровь, КРОВЬ!!! – взвизгнул Билл, отчаянно подпрыгивая на кресле (ногам Георга, свешивавшимся с него, было уже все равно). – Мама! Томми! Я кого-то убил!!
  - ДА заткнись ты! – молниеносно зажал ему рот старший близнец. - Скажи: когда ты в последний раз напивался в зюзю?
  Билл судорожно начал шуршать кучей непонятных мыслей.
  - Кажется, после последнего концерта, - еле слышно прошептал он. – Слушай, а ко мне…ко мне никакая фанатка особо настойчиво не лезла?
  - Лучше бы переоделись, мальчики, - обморочным голосом напомнил Густав. Машина уже ползла по дороге со скоростью беременной черепахи…или беременного солиста ТН…
  - И то ве-верно, - заикаясь, прошелестел Билл и, еле сдерживаясь, чтобы не грохнуться где-то поперек все ещё бездыханного тела Георга, пополз в направлении собственной сумки.
  - Мо-моя футболочка, ро-родненькая… - с не менее счастливым, чем у Тома в момент напяливания любимой футболки, выражением абсолютно белого лица сказал Билл. – Се-сейчас я те-тебя до-достану и наденуу… ААААААААА!!!!!!!МАМАААА!!!!!
Машина резко затормозила.

Че-го орешь, как потерпевший в родах? – недовольно стукнул по рулю Густав. – Ничего же не случилось!
  - Как не случилось! А ЭТО что?!!
  - О Боже… - закатил глаза Том.
  - Вау…. – протянул барабанщик. Георг на мгновение пришел в себя, но, увидев любимую футболку Билла, вновь провалился в беспамятство. Билл заплакал.
  - ЗА ЧТОО?!!! ЗА ЧТОО?!! За что я такой придурок…Томми, ты же будешь носить мне передачки в тюрьму?…А меня там не очень долго держать будут, да?... А я смогу по ночам звонить тебе и напевать мотив только что придуманной песни?...
  - Точно.  И на футболке кровь, - принюхавшись, резюмировал Том. – Насчет всего, что ты перечислил, не уверен, и тем не менее…И вообще, сначала надо найти труп!
  - А чего его искать, вот же он лежит, - радостно указал на Георга Густав. Машина вновь набирала скорость.
  - Георг?!! – в два голоса изумились братья Каулитц. – Что с тобой?!
  - А, что, все? – приоткрыл один глаз басист ТН. – Приехали? А ты че не переоделся, Билл?
  - Действительно! – подхватил уже вполне похожий на гитариста Tokio Hotel Том.
  - А…так это! – Билл сунул под нос вновь обалдевшему Георгу заляпанную кровью футболку.
  - Ааа, понятно, - протянул Георг и попытался вновь отключиться.
  - НЕ СПАТЬ!! – заорал Густав, сбавляя обороты. – Вижу красную дорожку, прямо по курсу!
  Том принялся судорожно поправлять кепку, шапку, штаны и всё остальное, относившееся к прикиду уже вполне перевоплотившегося из девочки в мальчика гитариста.
  - Билл, немедленно ищи любую чистую шмотку  и напяливай! Щас выходим!
  - Я на другой остановке, - заверил брата младший близнец.
  - Не время шутить! – вытянулся в позе генерала-стратега Том (насколько это позволяло заполненное сумками и другими членами группы пространство машины). – Немедленно!
  - Но кто это подъезжает к нашей ковровой дорожке? – откуда-то снаружи глухо раздался голос пафосного ведущего. – Думаю, вы уже догадались!
Билл поежился от ужасающе-нарастающих криков фанатизма.
  - НЕ буудуу…Я боюсь…крови… - закапризничал он. – Я в гримерке, когда мы вчера в этом зале давали концерт, оставил одежку…и даже украшения… я там переоденусь…
  - НЕ придуривайся! – отвесил звонкий подзатыльник брату Том. – Как ты сейчас покажешься фанатам?
  - А по-моему, у меня есть идейка, - хихикнул Густав. – Ему надо переодеться в одежду кого-нибудь из нас, и всё тип-топ будет.
  - Чью одежду?!! – взорвался Том. – Как будто ему какая-то из ваших подходит! Это же ходячий скелет, увешанный черепами!
  - А кто говорит про наши? – подхватил Георг. – Между прочим, у нас тут ещё один гитарист есть…
  - Чеего? – возмутился Томас. -  Сбрендили? Да на этой ходячей стойке для микрофона мои великолепные вещи будут смотреться как… на нем они вообще не будут смотреться, потому что я ему их не дам!
  - Жадина-говядина! – показал ему язык Билл, впрочем, не делая никаких попыток отобрать у братика хотя бы безразмерные джинсы.
  - Ты, вообще молчи, радуйся, что я тебя покрываю! И пока никто не знает, что ты кого-то там грохнул…
  - Почему сразу грохнул? – с самым невинным видом перебил Густав. – Вот же Георг, живой – здоровый...
  - Надеюсь, ты себе уже выпилил гробик на метр шестьдесят восемь?! – засучил рукава очнувшийся наконец Георг и приготовился к совершению особо тяжкого преступления.
  - Ложь! Я во сне летаю! Значит, расту! – запротестовал Густав, резко отклоняясь от потенциального убийцы.
  - Ой! Жорес! Что это с твоей ногой? – в ужасе охнул Билл, указывая на заляпанные кровью джинсы басиста.
  - Да так… - смутился Георг, временно оставив счастливо ухмыляющуюся несчастную жертву. – Капусту резал…Ножик уронил… - с зловещей ухмылочкой музыкант скосился в сторону Густава.
  - Ну-ка дай глянуть… - нахмурился Том и понюхал злосчастное колечко. Билл в это время принялся разрывать богатые запасы модной одежды близнеца.
  - Не трогать! – равнодушно отозвался последний.
  - Ты бы видел физию Йоста, - аккуратно заточенным коготком Билл указал в окошко. Продюсер и впрямь нервно переминался с ноги на ногу, то и дело бросая на подъезжающий микроавтобус многозначительные взгляды собаковода на прогулке, ждущего появления любимого питбульчика из-за вожделенного пенька. Питбульчик запаздывал, несмотря на суетливую спешку, с которой он примерял эксклюзивные вещички братика.
  - Куртка…куртка…футболка…джинсы…да че за фигня!
  - Вторая группа, - подытожил Том, тщательно обнюхав колечко.
  - Че за фигня-а! – взвизгнул Билл погромче, натолкнувшись на полный игнор со стороны Тома.

Йост за окном, едва стоящий на ногах под наплывом любвеобильной девичьей толпы за спиной, продюсерским нутром почуял неладное и пригляделся к неясной картине за несколько затемненным стеклом автомобиля. Напрасно, машина хорошая, стекло затонировано как нельзя лучше. Как нельзя лучше?! Да что это за машина? А Саки сегодня ехал с ними? А они вообще сегодня поехали с водителем? На нормальной машине с темными стеклами?
  Куча вопросов в отличающейся умом и сообразительностью голове Йоста, и на все ответ – категоричное «НЕЕТ!!!!!!»
  Через не очень сильно затемненное стекло машины (где только такую стащили! стащили?! о нет…) продюсер едва разглядел силуэт…с чем-то непонятным, болтающимся в районе груди…так, Томас опять кого-то притащил? А это что такое? Две тени, одна, кажется,  очередная пассия Тома, другая…ерунда какая-то, длинные косички…много-много, какая-то панамка с козырьком, балахон…а! ну это ж Том! Стойте! Чего-то они слишком близко друг к другу! Они что…за-забыли, где находятся? Что они там делают?..
  Йост в ужасе закрыл лицо ухоженными, специально для рукопожатий с полезными людьми руками. Боже…что творит этот несносный Каулитц! О нет…лучше следить, чтобы дело не зашло слишком далеко! Здесь же церемония! Черт, обязательно надо купить машину с ХОРОШО затонированными стеклами! И заставить этих… Да что он делает? Срывает с нее бюстгальтер?! О Господи…Стоп, а где у девушки вторичные половые признаки? Странно для Томаса! Так, немедленно отвлекаем публику! У фанаточек-то глаз-алмаз, черт возьми, вон уже некоторые особо настойчивые приглядываются к увлекательной картине в микроавтобусе…
  - Друзья мои! – Йост повернулся к орущей толпе фанов. – Вы были на вчерашнем концерте?
  - БИИИЛ!!!! ТООООМ!!! WIR WOLLEN TOKIO HOTEL!!!!!! WIR WOLLEN TOKIO HOTEL!!!!!!
«Черт, точно, это ж фанатки, не вполне разумные существа, главная функция которых – орать и бросать лифчики на сцену… - осенило Йоста. – Надо… надо, наверное, быть одной из них, чтобы отвлечь  их внимание от машины… Так, сначала…»
Недолго думая, Йост встал прямо перед визжащими что-то, достойное пожизненного лечения в психлечебнице, фанатками, набрал полную грудь воздуха и заорал что есть мочи:
  - WIR WOLLEN TOKIO HOTEEEEEEEEEEEL!!!!!!!! BILL, ICH LIEBE DIIIIIIIIIIICH!!!!!!!! TOM, ICH WILL DIIIIIIIIIIIIIICH!!!!!!!
  Даже абсолютно неадекватные представительницы жесткого немецкого фанатизма в ужасе воззрились на продюсера.
  «О! Молодцы, отвернулись от машины! Так, надо обязательно что-то сказать… но сначала подкрепить успех, а то… а то не поймут!»
  Продюсер быстро скинул черный, с иголочки пиджак и, взвизгнув нечто вроде «Achtung!», принялся выплясывать перед фанатской толпой нечто, как он считал, похожее на обычный комплекс движений обычной бесящейся фанатки. Комплекс состоял из прыжков и маханий руками на манер «Вставай, страна огромная, вставай на концерт ТН».
  - Ich muss durch den Monsun – SCHREI! – hinter die Welt – SCHREI! – ans Ende der Zeit, bis kein Regen… Reden… - Поймав на себе «восторженные» взгляды «восхищенной» публики и мельком оглядев количество отвисших челюстей, продюсер выкрикнул последнее, коронное
«ШРААААААААААААААААААААААААААААААААААААЙ!!!!!!!»,
довольно накинул пиджак и обратился к остолбеневшей, впервые не орущей благим матом толпе.
  - Ну, так вы были на вчерашнем концерте?
  - Да он псих! – показала на него пальцем жалкая смесь эмо-позерства и не вполне натуральной готики на волосах.
  - Ну, - подхватила высокая блондиночка в крайнем ряду – чистое воплощение мечты Томатоса, - ваще, как себя на публике ведет, обнаглел ваще, да?
  - Вот мы себя даже на концерте по-другому ведем! – нравоучительно проговорила девчонка в очках, держащая за руку младшую сестренку.
  - Приходи и учись, дяденька! – пискнула девятилетняя фанаточка с болтающимся на руке напульсником, тут же получившая от вышеупомянутой старшей сестры подзатыльник со словами «Какой это дяденька, это Йост, ему грубить нельзя, это гениальный продюсер наших токов».
  - ЧЕГОО?!! – обиделся дядя Дэвид. – Да я в точности сымитировал вашу схему поведения на концертах!
  - ЧЕЕ??!!!!!!! – заорала одна половина толпы, требующая выражения мыслей только на родном языке.
  - НЕЕЕЕЕТ!!!!!! – возразила другая. – Не в той тональности визжишь!
  - Какая разница?! – искренне удивился продюсер.
  Толпа возмущенно засвистела.
  - Как можно быть таким тупым! – от фанатского негодования начали плавиться заклепки на суперкрутых строгих ошейниках в стиле «неадекватный Каулитц на прогулке с ведущим собаководом ФРГ». – Учись, новичок! – Не сговариваясь и абсолютно не готовясь, огромное вполне боеспособное войско фанаток заорало так, что повылетали стекла близлежащих домов и заодно голубые контактные линзы одной светской львицы.
  Довольно затыкая уши, из машины неизвестного Йосту происхождения в спешке выпрыгнул старший из Каулитцев, тут же обратив на себя внимание папарацци, у которых, как казалось, всевидящих очей не было только… на ступнях (при ходьбе на глаза больно наступать) и ладонях (когда пишешь, все время на глаза давишь, пришлось отсюда убрать).
  - О! Наконец приехали и очередные номинанты,  супергруппа, взорвавшая мировые чарты… бла-бла-бла…
  - И чего все так жалеют эти чарты? Можно подумать, что мы страшные международные террористы, закидавшие несчастные чарты гранатами! - буркнул Том.
  - Примерно так и есть, - улыбнулся Густав.
  - Том, повернись в камеру! Плотнее к Георгу! Густав, посмотри в объективчик, сейчас вылетит барабанная установочка! – наперебой завизжали фотографы, по численности не уступавшие фан-клубу ТН. – Так, а где ваша красивая солистка?
  - Лучше б у меня была сестра-близнец, тогда её копания меня бесили бы меньше! – пробурчал Том и топнул ногой. Сразу несколько фотографов сдавленно охнули, представив фото с расплывчатым пятном на месте правой штанины Каулитца. – Хотя… если учесть, что она моя сестра-близнец и была бы такой же красавицей, как и я… то я бы, пожалуй… ну уж нет, это слишком… Miss Universe, ты там скоро?!
  Последний вопрос был не вполне понят публикой и поэтому проигнорирован. Однако то, к чему вопрос относился, оценило его вполне адекватно…
  Через пару секунд из автомобиля, беспрестанно путаясь в штанах и падая под  сидения, выплыло странное существо в длинной футболке, больше смахивающей на ночнушку старой девы, и безразмерных штанах, больше смахивающих на первый неудачный опыт пятиклассницы на уроках труда. Йост перестал брать уроки профессионального фанатского визга и, замолчав, в ужасе вытаращился на НЕЧТО-ИЗ-АВТОМОБИЛЯ. Как и все присутствующие на красной дорожке.
  Том, сморщив нос в положение «до пятого размера далеко», сделал вид, что пристает к стоящей рядом девушке. Девушкой оказался Густав, впрочем, особо не возражавший и сделавший вид, что потерял на красной дорожке свои барабанные палочки и придется ковырять в ухе пальцем. Что тут же и обозначил, правда, перепутав собственное ухо с ухом Тома. Георг просто закрыл глаза и на всякий случай нос.
  Быстрее всех из ступора вышли опять же вездесущие папарацци и продолжили как ни в чем не бывало запечатлевать застывших в вышеупомянутых позах трех токийцев. Правда, все время забывая щелкать на нужную кнопку и нажимая преимущественно на соседские носы.
  Существо тем временем приняло выражение лица сурового гопника   рэпера и, поспешно спрятав физиономию под спадавшую на лоб кепку, натянуло на голову ворот футболки и в таком положении засеменило к прославленной группе ТН, через каждые два метра грохаясь на дорожку, но не забывая при этом придерживать натянутую на кепку футболку.
  - Нельзя, - поспешно преградил существу дорогу раскрученный вместе с ТН знаменитый телохранитель Саки Пелко. Существо слегка приподняло плоский козырек кепки и бросило на охранника, видимо, настолько убийственный взгляд, что тот немедленно отшатнулся и  открыл прямой путь на дрожащих токов.
  Фанатки окончательно замолчали и в ужасе следили за развитием событий. Йост рылся в карманах в поисках валидола. Выпали контактные линзы у ещё одной светской львицы.
  Существо не вполне ровной походкой приблизилось к токам, вытащило палец Густава из уха Тома и встало рядом с последним – место, обычно занимаемое солистом группы Биллом Каулитцем.
  Некогда пафосный и некогда не заикавшийся ведущий на негнущихся ногах подполз к почти группе ТН и дрожащим шепотом опоздавшего на работу алкоголика поинтересовался:
  - Зд…зд…зд…
- Равствуйте, - тяжелым басом докончило существо.
  - А…а…га. Ка…как вам… впрочем, я забыл, что хо…хотел спросить… кстати, к…к…кто это? – пискнул ведущий, трясущейся рукой указывая на существо. Последнее довольно подбоченилось и из-под кепки пробурчало:
  - Я думаю, что…
Старший Каулитц экстренно вышел из ступора, убрал руку со спины или чего другого, принадлежащего Густаву, быстро надвинул существу кепку на глаза и затараторил на чистом литературном немецком:
  - Это мой друг! Не беспокойтесь, он здоров! Просто немножко боится людей!
Друг виновато шаркнул ножкой в спальных мешках и снова натянул футболку на кепку.
  - Дда? – отозвался откуда-то снизу ведущий. – А по нему не за-заметно!
  - Что вы, - похлопал ведущего ногой по плечу Томатос, - это на него иногда находит! А вообще он на людей не бросается!
  - Да? – вроде успокоено произнес журналист, - и как же зовут вашего друга?
  - Би… - начало существо из-под плена футболки, но тут же было перебито гитаристом:
  - Бетховен! Да! Имя Бетховен, фамилия Вильгельм! То есть имя Вильгельм! Короче, вы поняли!
  - А! – понимающе отозвался ведущий, начиная мало-помалу приходить в себя и карабкаться вверх по джинсам Георга. – Так он тоже музыкант? Вы познакомились на почве любви к стилю хип-хоп?
  - Это все прекрасно, - на удивление красиво улыбнулся Георг, смахивая ведущего со своих джинсов, - но нам пора готовиться к церемонии, мы выступаем первыми, если вы не забыли.
  Ведущий сдавленно угумкнул и отцепился от штанов басиста. Том схватил существо за футболку и потащил за собой в здание, изредка бросая взгляды на Йоста, самому себе вызвавшему скорую и готовящемуся погрузиться на носилки.
  Успешно вогнав в ступор всех папарацци, находившихся в здании, группа Tokio Hotel прошла за кулисы. Существо наконец стянуло с головы футболку и бросило кепку в дальний угол сцены, обнаружив красивое личика солиста группы Билла Каулитца.
  - Выглядишь как идиот, - старщий брат отвесил младшему подзатыльник.
  - Зато красивый идиот, - расплылся в довольной улыбке Билл.
  - И где твои шмотки? – перебил его Густав. – Или ты нагнал, что оставил свой концертный костюм здесь?
  - Не-а, - покачал головой Билл. – Ща пойду переоденусь…
  Походкой не вполне трезвого аиста Билл направился в коридорчик за сцену, пока Т, Г и Г при помощи тут же подоспевших охранников принялись устанавливать инструменты. Все-таки первыми выступают…
  - Так…Это сюда…Это чуть левее… Ну где, блин, этот примадонн?! – не выдержал первым Том.
  - В коридоре какой-то грохот, слышишь? – прислушался Густав, расставляя любимые барабаны. – Наверное, наше несчастье идет…
  Густав оказался прав. Тут же из-за угла показался бегущий и спотыкающийся на каждом шагу Каулитц-младший…в широких штанах, но уже с нарядом солиста ТН в руках.
  - Это ещё что? – рассердился Том, со злости едва не разбив гитару. – Может, хорош таскать мои штаны? С какой стати не переоделся?
  Билл обиженно надул губки и неожиданно вывалил все содержимое своих крепких объятий на пол.
  - Что опять не так? – уже мягче спросил Томазо.
  Билл с отчаянным плачем поплелся к краю сцены. По пути с певца свалились грандиозные штаны.
  - Ну чтоо заа деень… меня только обозвали… и знаете кем?
Парни недоуменно замотали головами. Билл музыкально шмыгнул носом и озвучил:
  - Маньяяаакооом…
Не прошло и секунды, как зрители за занавесом в недоумении стали прислушиваться к странным хрюкающим, ржащим и визжащим звукам. Впрочем, знающий человек быстро бы догадался: это смех ребят из знаменитой супергруппы Токио Хотель…
  - Каким нафиг ма-маньякоом?!!!! Хорош прикалываться, ты же до сих пор думаешь, что маньяки – это  дядьки, одержимые манией величия! – закатился старший Каулито.
  - Думал. Пока мне не рассказали, - всхлипнул Билл.
  - А что случилось-то? Ты переодеваться собираешься, или будешь выступать в футболке и шортах? – напомнил Георг.
  - Я хотел в гримерке переодеться… - принялся сквозь слезы оправдываться Билл. – Я даже на подходе штаны расстегнул, чтоб быстрее… А там…
  - Где там, в штанах? – уточнил Том.
  - Если бы…хотя лучше нет, - возразил младший из токов. – В моей гримерке… в моей любимой гримерке… там какая-то певица сидела… надевала накладную грудь… потому что своей у него нет…
  - О! – восхитился Том. – Ты и разглядеть успел!
  - Я же сказал: у него нет, - поморщился Билл. – это какой-то придурок - трансвестит! А ведет себя как баба!
  - Кто бы говорил, - буркнул Том очень-очень тихо, чтобы Билл ненароком не услышал и не сбежал с церемонии в истерике и блестящих шортах.
  - Он… а я… а он… короче, я тут с расстегнутыми широкими штанами, которые с меня сваливаются… а оно в юбке… я сначала извинился, потому что подумал, что зашел не туда…и проверил номер на двери… и место…место… местоположение!
Билл вытер покрасневший нос подолом длинной футболки и продолжил:
  - Ну ведь сошлось всё! Ну ведь МОЯ гримеркааааааааааааааааа! Какого Йоста в моей гримерке делает какой-то трансформер!
  - Трансвестит, - поправил Том.
  - Ага, - кивнул Билл. – Так я ж извинился и сказал, что это МОЯ гримерка… А он как начал орать…
  - Отчего бы это? – хихикнул Густав.
  - И тогда-то я узнал, кто такие маньяки! А ведь я джинсы придерживал, чтобы не свалились! Ну а потом… - Билл громко высморкался в рукав футболки. – А потом растерялся, и все… Тогда… не могууууууууууууууууу!!!!!!!!
  Продолжая завывать на разные лады и пугая этими звуками народ, сидящий в зале, Билл опустился на пол и принялся перебирать валяющиеся на полу вещи.
- Ну? И что дальше-то, жертва чужих штанов? – скрестил руки на груди Томас.
- Что-что… Оно прооралось, а потом спросило меня, что… что я делаю сегодня вечером!!
- А ты?
- А я… А я штаны застегнул и убежал!
Том облегченно вздохнул.
  - Едва успел мои джинсики и футболочку забрать,, - всхлипнул Билли, - это уродское детище прогресса выкинуло их за дверь!
  - Хотя бы у тебя хватило ума не отвечать взаимностью. Ну и чего стоим? Мы с парнями готовы, а ты?
  - Я переоденусь, - заверил Билл, натянул белоснежную футболку на голову, решив, что так легче будет от неё избавиться, и принялся сосредоченно снимать одежку (под несчастные стоны несчастного Тома, проявлявшего большее сострадание к футболке, нежели к брату). Правда, в свете того, что Каулитц-младший уже давно не носил таких вещей (если вообще носил), это оказалось сложновато сделать: Билл  никак не мог выпутаться из рукавов, со злости ругался всеми возможными немецкими матами на уровне киндерсада и то и дело задевал локтями то обожаемого братика (получая от него подзатыльники), то кого-нибудь из рабочих (получая при этом под ребра), то кого-нибудь из случайно забредших сюда менеджеров (получая боль в нежных ушках от их визгов при виде матерящегося привидения с белой футболкой на голове). 
  - Tokio Hotel? – вопросительно взглянул на трех токийцев и одного сумасшедшего Каулитца некий дядька с талией, которой обруч уже точно не поможет – просто не налезет.
  - А вы что, не узнали? – возмутился Том.  Откуда-то из-под футболки послышался тридцать второй новоизобретенный мат от Б. К.  Дядька смерил чудо с футболкой вместо головы недобрым взглядом и на всякий случай записал в блокнот: «вызвать психиатра, расставить мышеловки».
  - У вас солист самый запоминающийся, - сообщил он после минутной паузы. Том обвел отчаянно выпутывающееся из одежды явление природы и согласился:
  - Ну да. Особенно в период гона…
  - Когда? – вытаращился дядька.
  - Ну, в смысле как начнет гнать, так… - Том откашлялся и строгим голосом спросил: - Чем можем быть полезны?
В эту самую секунду из-под футболки наконец показалась счастливая физиономия младшего Каулитца.
  - Здрасьте, - радостно провозгласил он и продолжил неравный бой с футболкой. Дядька потрогал себе лоб, свел глаза в кучку и записал: «купить валокордина».
  - Вы выступаете первыми, не забыли? Через пару минут занавес откроют…
  - Как через пару минут?!
  - Мы не несем ответственности за то, что вы не успели на саундчек… - как заведенный, принялся вещать дядька, время от времени бросая боязненные взгляды на странное шевеление под белой футболкой.
  - Ну и что! – запротестовал  Томас. – Нельзя на пять минут отложить? У нас ещё не все готовы!
  - Какая разница, главное, что все на месте…
  - Согласен! – из-под белого плена крикнул Билл.
  - Почти все… где ваш солист? Вильгельм… Вильям…
   - Сам ты Вильгельм позорный! Вильям недоделанный! Я Билл! – заорал Каулитц и угрожающе двинулся на дядьку.
  - Как хорошо, значит, все на месте…
  - ВЫ издеваетесь? – чуть не плача поинтересовался Том.
  - Сейчас включат фонограмму, и вы откроете церемонию…
  - Какую к черту фонограмму?!!!!!!!! Мы вживую выступаем сегодня, поняли?
  - Но вы же не готовы.
  - Готовы, ещё как! – взревел Том и одним рывком стянул с брата футболку. Брат пискнул «данке» и принялся восстанавливать координацию движений.
  - Вот и прекрасно, - кивнул дядька, - ждите, через пару минут начинаем.
Проводив скрывшегося за сценой дядьку тридцать вторым матом-изобретением Билла, Том накинулся на Билла, выуживающего из-под джинсов любимую футболочку.
  - Ты, жертва неудачного аборта, не тормози! Из-за тебя сейчас облажаемся!
  - Хорошо, что не обложимся, - спокойно ответил Билл. – Сейчас оденусь, нечего так переживать! Лучше сами места занимайте! И нечего так пялиться на мои шорты, Томатос…
  - Будь моя воля, я бы их с тебя поскорее стянул! – поморщился старший брат. Георг с Густавом вытаращили глаза. Билл присвистнул.
  - Ваау, какие подробности, братишка…
  - Чтобы ты поскорее переодевался наконец! – Том в два прыжка (и ни одного падения в своих широченных штанах) оказался в паре сантиметров от Билла. Взревев как самец обезьяны в брачный период, старший Каулитц схватился за блестящую, расшитую пайетками и стразами ткань Билловых шортов и резко потянул вниз.
  Билл протестующе взвизгнул и дал брату звучную пощечину.
  - Я еле трусы успел спасти! Извращенец недо…
Фразу младшего Каулитца резко перебил какой-то странный, но до боли знакомый звук. Медленно повернув головы туда, где раньше мирно существовал занавес, близнецы одновременно подумали, что лучше бы всякие близнецы были вообще исключены природой в самом начале.
 
На сцену одновременно были устремлены тысячи пар любопытных глаз… и тысячи челюстей были готовы отвалиться и упасть на пол, перемешавшись с зубами из чужих отпавших челюстей.
  Тереть глаза было бесполезно. Зрение не обманывало.
  Посреди сцены стояли самые знаменитые братья-близнецы мира Билл и Том Каулитц, но удивляться стоило не этому.
  Внешний вид Тома ещё был нормальным. А вот Билл… Со странным сумасшедшим огоньком в глазах, с волосами дыбом, абсолютно не нуждавшимися в лаке после побоища с футболкой, и…
Абсолютно без футболки. Абсолютно безо всякого намека на штаны. Зато в ковбойских сапогах.
И ещё в абсолютно нелепых, расшитых всякой блестящей ерундой вроде стразов и пайеток, девичьих шортиках.
Как минимум пятьсот зрителей женского пола мечтательно закатило глаза.
Все бы ничего, но когда его собственный брат-близнец, о, его собственный брат-близнец, знаменитейший мачо, причем по девичьей части, подлетел к нему и с каким-то животным рыком сдернул с Билла шорты…
Как минимум пятьсот зрителей женского пола в ужасе отвернулось. Как минимум остальная часть зала перегнулась через кресла передних рядов, чтобы лучше разглядеть происходящее.
  Билл громко, протяжно и томно взвизгнул, дал Тому ласковую пощечину, счастливо сообщил о том, что трусы он-таки успел придержать (о чем сильно пожалела остальная часть зала), и, наконец, оглянулся на притихший было зал, тут же взорвавшийся одобрительными криками.
  Сначала Билл по привычке улыбнулся и крикнул:
  - Berlin, SCHREIT SO LAUT DU KAAAAAAAAAANNST!!!!!!!!!!!!!!!!!!
  Потом вспомнил (в этом ему помог пинок Тома), что это не то что из другой песни, это вообще из другого концерта. Потом вспомнил, что здесь вообще не концерт, а церемония. Потом вспомнил, что он ел сегодня за обедом, и уж потом – как он выглядит.
  Опустив любопытный взгляд на свой новый концертный костюм, состоявший из трусов-боксеров и ковбойских сапогов, Билл в ужасе потерял дар речи. Потом перевел взгляд на плакат какой-то фанатки:
  «Билли, ты такой sexy!!!!!!!!»
и решил, что этому вполне можно доверять. Подумаешь, волосатые ноги и вообще дистрофия налицо. Поэтому трусы надо придерживать, чтобы не свалились. Устами фанатизма глаголет истина! Правда, фанаточка-то имела в виду Билла в несколько другом наряде…
  Как ни в чем не бывало  улыбнувшись, Билл вытащил микрофон из стойки и с все той же улыбкой до ушей оглядел обалдевший зал. Георг с Густавом давно лежали в обмороке. Том собрался было присоединиться к ним, но в чувство его привел неожиданный крик ОБОЖАЕМОГО, ЛЮБИМОГО И, СЛАВА БОГУ, ЕДИНСТВЕННОГО братишки:
  - Хей! Мы Токио Отель! И я…
  Следующие слова Билл договаривал с зажатым натренированной гитарой рукой Тома. Схватив брата за шкирку (потом передумав, т. к. удобной для этого футболки на Билле не оказалось), заботливый старший брат потащил отчаянно сопротивляющегося Билла за сцену.
  - Я вернусь через пять минут, только кое-куда схожу! – пообещал из-за кулис солист ТН, затаскиваемый старшим близнецом за пределы зрительской  досягаемости.
Дальнейшего развития событий не помнит никто, включая Каулитца-младшего, в ту же секунду пожалевшего, что не умер в родах ещё в злополучной машине…