1.
      Я в первый раз понял, что когда-нибудь умру, лет десять назад. Вышел из поликлиники в скверик, посмотрел на могучую разлапистую пихту, устремившуюся ввысь, и вдруг понял, что когда-нибудь я умру. Как будто до этого в моей голове жил маленький ребенок, не желавший верить в то, что такое печальное событие произойдет с ним в один далеко не прекрасный день. Интересно, что я тогда не испугался, и даже не слишком расстроился. Просто принял к сведению.
      А вот прошлой зимой я понял, что умру уже довольно скоро. И что могучая пихта около той поликлиники меня, скорее всего, переживет, если по ее древесную душу в ближайшие пару лет не явятся ни тайфун, ни ураган, ни небритые мужики с бензопилами.

      В июне я снова должен был лечь в клинику, а в мае Ника сообщила, что улетает в Индию на год - она учится на Восточном факультете. Я пожал плечами и сказал: "Пожалуйста".
      Ника чуть-чуть покраснела.
      -Я тебе напишу, - деловито сказала она. Все-таки она была неплохой девушкой, и совершать подлость ей было чуточку стыдно.
      Я снова сказал "Пожалуйста".

      Лариса, узнав о том, что мне предстоит еще один курс лечения, отреагировала иначе:
      -Мы с Денькой будем тебя навещать. А твоя что?
      -Моя тоже будет меня навещать, но ей надо ненадолго уехать, - делиться с Ларисой подробностями личной жизни мне не хотелось. Нику она всегда не любила так активно, как только может не любить бывшая жена, сама когда-то подавшая на развод, новую молодую пассию мужа.
      -Как Денька? - спросил я вежливо.
      -Отлично, экзамены сдает. Хочешь с ним поговорить?
      -Да ладно... пусть занимается. - Мне не хотелось выдавливать из себя ничего не значившие слова и занимать время мальчишки, который больше всего ждет, что отец наконец перестанет изображать внимание и повесит трубку.
      -Ну... ты держись, - сказала Лариса после неловкой паузы. Я хмыкнул в трубку:
      -Не дождетесь.
      Она с облегчением засмеялась.

      Лариса и вправду пришла с Денькой меня навестить. В полиэтиленовом пакете у нее лежали гроздь бананов и лукошко замечательной клубники - почему-то торговцы фруктами в последнее время стали фасовать клубнику в такие лукошки. Лариска прекрасно помнила все мои привычки и слабости. Вот только аппетита у меня не было ну совершенно.
      Мы втроем вышли в больничный сад... впрочем, ему скорее подошло бы слово "Парк". Лариса без умолку говорила о каких-то родственниках, Денька разглядывал свои кроссовки. Я невольно задумался, что он сейчас чувствует. Ведь не дурак, понимает, что мне осталось не так долго. Лариска решила, что мы должны расстаться, когда Деньке было десять. На вопрос, с кем он хочет жить, он серьезно ответил: "С мамой"... я шел и думал, что, может быть, все надо было переиграть, решить по-другому... надо было тогда треснуть по столу кулаком и не отдавать его матери...
      Вечером наконец стало попрохладнее. Я сидел в парке на скамейке в расстегнутой рубашке, и думал, что все на самом деле сложилось правильно, по-другому и не могло быть. Мне было спокойно и скучно, и хотелось, чтобы все уже кончилось. Только вот очень уж жаркие дни стояли последнее время... я почти физически чувствовал, как размножаются под кожей больные клетки, и это ощущение сводило меня с ума. Душа в больнице, конечно, не было, и приходилось ездить по выходным домой...

      Мальчик шел по дорожке мимо меня и, поравнявшись со мной, посмотрел со спокойным интересом.
      Выглядел он ужасно. Я невольно подумал: а этому-то за что такая судьба?.. Сколько ему?.. Лет пятнадцать-шестнадцать, Денькин ровесник, наверное... Хотя тянул он на клиента не онкологического, а скорее уж наркологического диспансера - худющий, землистая кожа, темные круги под запавшими глазами. Я невольно отвел взгляд. Но мальчишка больше не оглянулся и равнодушно побрел мимо.

      Назавтра в корпусе опять было нечем дышать. Я улизнул в парк на ту же скамейку под кустом сирени, но и в тени было немногим прохладнее. Если бы я мог, вывалил бы язык вроде собаки...
      Я встал, воровато огляделся, быстро обогнул куст и растянулся прямо на траве, скрывшись из поля зрения тех, кто мог пройти по дорожке. Земля под кустами была прохладной, и я тихонько замычал от удовольствия.
      Вот тут я и посплю. Всю прошлую ночь я опять плавал в поту под тонкой простыней, и больше всего хотел повеситься.

      ...-Тебе жарко?
      Я недовольно приоткрыл один глаз.
      Мальчик сидел на корточках около меня, опираясь о землю кончиками длинных пальцев... красивые руки у мальчишки, может, на пианино или на гитаре играет?.. Денька вот не играет, он никогда не любил музыку...
      -Слушай, - просительно обратился я к нему, - давай ты меня не видел, а? А то я скоро как бобик от жары взбешусь...
      -Тебе жарко? - повторил он с той же интонацией. Ну, точно - нарк малолетний. Ааа, да, правильно, тут и вправду где-то наркология, припоминаю...
      -Жарко, - покладисто согласился я и снова закрыл глаза. Ну уйди ты, пожалуйста, оставь больного дяденьку в покое, дяденька хочет поспать на земле...
      И тут мне на грудь опустилась ледышка. От неожиданности я дернулся и взвизгнул "...!" Ледышка прижала меня к земле, я поспешно открыл глаза и понял, что... мальчишка просто-напросто положил руку мне на грудь. Хорошо еще на мне майка, а то я не так бы заорал.
      -Ну ты даешь, - вырвалось у меня. - Ты чего такой холодный?
      На меня посмотрели ничего не выражающие серые глаза. Весь он был какой-то... серый: нездоровая кожа, грязные спутанные светлые волосы... Джинсы и футболка застиранные, линялые и тоже неопределенно-серые - то ли серо-голубые, то ли серо-зеленые...
      -Если хочешь, подними майку. - От его узкой ладони волнами расходился холодок. Я уже привык к этом ощущению, и по такой жарище это было даже приятно. Но задирать майку?..
      -Сейчас, - я вытащил майку из спортивных штанов, закатал до горла. Прозрачная ладонь снова опустилась на меня, и без тонкого слоя ткани холод показался почти обжигающим. Я снова дернулся, но мальчик положил мне на грудь и вторую руку, и теперь сидел, прижимая меня к земле.
      -Что это такое? - он обвел пальцем красный прямоугольник, нарисованный у меня под мышкой.
      -Это место... в общем, куда облучать, - неохотно пояснил я.
      -Ты... болен? - мальчик склонил голову к плечу, потом встряхнул головой, как щенок, - да, конечно... Извини, я по такой жаре очень плохо... соображаю. И ч... чувствую...
      -Да... - неловко согласился я. Мне уже было не по себе. Слишком странной была ситуация, слишком неадекватным выглядел парнишка... - Слушай, - просительно обратился я к нему, - можно, я посплю? Третью ночь уснуть нормально не могу...
      Мальчик сонно моргнул, поднялся на ноги.
      -Хорошо. Пока.
      -Пока, - осторожно согласился я, и некоторое время смотрел на качавшиеся ветки кустов.
      "Надо было хоть спросить, как его зовут..."

      На другой день было так же жарко, только пасмурно. Все ждали и жаждали грозы, за тучами временами что-то ворочалось и лениво погромыхивало, но дальше громыхания дело не шло.
      В парк я вышел поздно - на еженедельный осмотр приехало светило науки и профессор медицины. Моя любимая аллейка была пуста. И на скамейке никто не сидел.
      Я сел, потом вдруг оглянулся на кусты, за которыми прятался вчера. Ветра не было, и ни один лист не шевелился. Но я почему-то подумал, что мальчик стоит там и ждет меня.
      "Бред". Я высидел на скамейке минуты две. Прямоугольник под мышкой начал чесаться и зудеть, я свирепо поскреб ногтями кожу... и, не выдержав, встал и двинулся через кусты напролом.
      Мальчик сидел на земле на том месте, где я лежал накануне.
      -Я почему-то так и думал, что ты здесь. - Я встал над ним, скрестив руки на груди. - Ты тоже тут лечишься? Как тебя зовут?
      Мальчик задрал голову, чтобы видеть мое лицо. Вставать он явно не собирался.
      -Александр, - сегодня он выглядел получше, чем вчера, и казался не серым, а просто очень, очень бледным, и глаза смотрели более осмысленно, - Я... там... - он неопределенно махнул куда-то влево. Я поспешно прикинул, там ли располагается наркология... Вроде там. Или нет? Ну ладно, допустим...
      -А... а меня Никита. - Я присел на корточки и протянул ему руку... идиотский ритуал - пожимать при знакомстве руку, тем более подростку... этакое снисходительное: "ну ладно, поздороваемся как большие..." Денька терпеть не может здороваться за руку. А Александр (интересно, а покороче никак нельзя?) вернул рукопожатие не моргнув глазом. Лапы у него опять были ледяные.
      -Слушай... Александр... ты что-то как ледышка просто, - мне вдруг стало его ужасно жалко, как было бы жалко какого-нибудь звереныша-заморыша... последние пару недель я, к своей досаде, стал сентиментальным. - С сосудами что-то? ("Идиотский вопрос, тем более если он наркоман...")
      Мальчик снова посмотрел на меня. Нет, сегодня он определенно выглядел лучше... как будто сквозь плохое черно-белое изображение слабо проступили краски... даже глаза у него, казалось, чуть-чуть поголубели.
      -Если "Александр" тебе длинно, можно "Алекс".
      -Вот блин, - вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать, - Извини. А "Саша" можно?
      Мой собеседник пару секунд обдумал этот вопрос, потом серьезно кивнул.
      -Ладно. Если хочешь, зови Сашей. - Он явно не собирался звать меня на "вы" и испытывать пиетет перед взрослым человеком, и почему-то меня это обрадовало.
      -Давай погрею руки, - я взял его тонкую лапку, потом вторую, сжал между ладонями... Денька когда-то на горке потерял варежку и ревел, когда попало от Лариски... Черт, а ведь у этого... задохлика родители есть... Вот подарочек кому-то - сыночек-наркоман! Но сочувствия моего хватало сейчас только на одного, и поэтому мысль о родителях Сашки в голове не задержалась.
      Сашка послушно протянул мне руки и сидел, опустив голову. Пальцы у него и правда были длиннющие, с овальными синеватыми ногтями. Запястья тоненькие, как у девочки - я бы мог его удержать за обе руки одной своей. Между моих ладоней руки согревались, но медленно. Я судорожно пытался придумать, что бы такое ему сказать...
      -У меня кровь не очень хорошая, - вдруг сказал мальчишка. - Поэтому я тут лечусь.
      Щеки у меня мгновенно загорелись, как будто кто-то от души надавал мне по морде. И надо бы.
      -А... у меня с лимфатической системой... дрянь какая-то. - Больше на его признание мне было ответить нечем.
      -А ты местный? Отсюда? - в его глазах мелькнула явственная искорка интереса.
     -Да..., - немного растерянно согласился я. - А ты?
     -Нет, - неохотно сказал Сашка. - Слушай... Никит, ты меня извини, конечно, а... горячая вода у тебя дома есть?
     
     Дома у меня был страшный бардак. По полу клоками моталась пыль, в помойном ведре под кухонной раковиной тихо тухла кожура бананов - в прошлую субботу купил себе поесть, и забыл вынести мусор. На кухне роились мелкие мушки. Красота. Только гостей и водить.
      Когда мы с Сашкой входили в квартиру, я совершил тактическую ошибку - взглянул на себя в зеркало. Этого я уже довольно давно не делал, и даже брился в больнице без зеркала, благо бритва электрическая, и соседи по палате никогда вопросов не задавали. Родное домашнее зеркало и не подумало мне польстить. Полгода тебе, родной, еще бегать своими ногами. Это если повезет...
      -Никита, - Сашка шагнул ко мне, заглянул в лицо, - ты что?
      Я квакнул в ответ что-то невнятное.
      -Я небритый, - буркнул я мрачно.
      -Ник. Все хорошо, - в негромком Сашкином голосе прозвучали какие-то очень взрослые - неожиданно взрослые - нотки.
      Это было глупо, - бесконечно глупо. Ничего не было хорошо. Ничего и не могло быть хорошо. Но мне почему-то стало легче. И теперь, пока Сашка, после краткой инструкции на тему кранов, блаженствовал в моей обшарпанной ванне, я стоял на кухне, и думал, чем бы мне его накормить. По дороге мы купили в ларьке большущий крендель - я купил. У Сашки денег, по-моему, вообще не было. В давнишней прошлой жизни я возмутился, когда кто-то из приятелей завалился в гости без всего - хоть бы пачку печенья купил к чаю! Теперь это казалось несусветной глупостью. Парень иногородний. Денег явно мало... или вовсе нет. А мне так хотелось его угостить! И крендель тут не годился.
      -Саш, - я поскребся в дверь ванной комнаты. - Я уйду минут на... двадцать, окей?
      За дверью завозились, оттуда тянуло влажным банным теплом. Я подумал, что когда вернусь, сразу нырну в ванну. Хотелось смыть напряжение, грязь, усталость... А больше всего хотелось смыть болезнь. Нет, правда, вот утекла бы эта дрянь в канализацию...
      -Иди, Ник, - ответил наконец Сашка. - Я пока телик посмотрю?

      Я купил мяса. Сто лет не ел мяса... не той... субстанции в больничной столовой, а нормального, розового, сочного... Потом я подумал, что можно уже не беречься, и меня разобрал дикий хохот. Очевидно, это было нервное. Так, сдерживая смех, я прикупил еще овощей на салат - огурцов, помидоров, спелый красный перец...
      Перед дверью квартиры я снова засмеялся. Дверь распахнулась сразу, как будто Сашка стоял в прихожей и слушал, иду я или нет.
      -А ты... что телевизор не смотришь? - с трудом отдышавшись, спросил я. Ответом мне был невероятно изящный - и невероятно пренебрежительный - взмах тонкой руки. Сашка подхватил сумку с мясом и двинулся на кухню, а я еще зарулил в ванную - помыть руки и включить воду набираться.
      Сашка у стола причмокивал от удовольствия. Он отхватил ножом кусочек сырого мяса, и теперь аппетитно его поедал.
      -Любишь сырое?! - удивился я.
      -Мгм. Для гемоглобина полезно.
      -Дай и мне, что ли попробовать... ("Уже можно не беречься...")
      Сашка положил оставшийся крошечный кусочек прямо мне в рот. Сырое мясо мне не понравилось... зато я заметил кое-что интересное: баня явно пошла Сашке на пользу. Неопределенно-белобрысые волосы оказались светло-русыми, глаза явственно поголубели, и на щеках проявился слабый румянец...
      -Ты что так на меня смотришь? - в его голосе прозвучало еле заметное лукавство.
      ;-Да... так. Все, я тоже в ванную, хочу быть похожим на человека, - решительно сказал я.
      Прямоугольник под мышкой мочить было нельзя. По крайней мере, не рекомендовалось. Я изгибался и вертелся, стараясь одновременно вымыться и уберечь от воды левый бок, в какой-то момент у меня закружилась голова, и из ванной я не вышел, а, скорее, выпал.
      -Ник... - тонкая фигурка метнулась мне навстречу, Сашка поднырнул под меня... Господи, такой тощий, он же меня не удержит... Внутри разливалась мерзкая слабость, жадная, сосущая пустота... Я опираюсь на худое плечо, холодные ладони скользят по голой спине, я вздрагиваю, по коже бегут мурашки...
      Очухался я в спальне, на кровати с несвежим бельем - я не менял его уже три недели, с самого ухода в больницу. Тошнота отступила, а вот голова немножко кружилась.
      -Ник... - Сашка зашевелился рядом. Небо в окне было темно-серым.
      -Сколько... времени?.. Я отрубился, что ли?..
      -Мгм. Уснул. Сейчас где-то одиннадцать, - Сашка завозился под простыней, устраиваясь поудобнее. Я сообразил, что как вышел из ванной, так и лежу в спортивных штанах, но снимать их постеснялся. От полуголого Сашки боку было холодно.
      -Опять ты мерзнешь, - я повернулся к нему, притянул к себе, стал тереть предплечья... Сашка запрокинул лицо, смотря на меня из-под полуопущенных ресниц. Было в нем, в его худобе, что-то странное, необычайно податливое и вместе с тем почему-то... опасное. Белая кожа, казалось, светится в сумраке.
      -Ник, - я опять почувствовал на коже его прохладные руки. - Слушай... - его палец скользнул мне под мышку и, несмотря на темноту, безошибочно обвел красный контур прямоугольника, - я хочу тебе сказать одну вещь. Только ты меня дослушай до конца. Ладно?
      -Х...хорошо, - у меня почему-то пересохло в горле, и хотелось глотнуть воды... прозрачной, прохладной воды...
      -Подожди. Ляг. Я так не согреюсь. Ну ляг, - повинуясь его рукам, я лег на спину, а он устроился рядом и умостился подбородком мне на грудь. Теперь его лицо было совсем близко, и глаза светились двумя голубыми огоньками.
      -Ник. Я хочу тебя попросить. Пожалуйста... будь моим отцом.

      Я резко сел, выпутываясь из-под одеяла. Сашка подался назад, тоже сел, обхватив себя руками за плечи...
      -Саша... я не понимаю. У тебя же есть родители, - мой голос звучал так глупо, слабенько и трусливо. Сашка тихонько засмеялся:
     -Есть. Есть, Ник. Только я уже и не знаю, где они. Они уехали. Давно. А мне нужен отец.
      -Саш... - опять накатила проклятая слабость, руки и ноги как будто налились свинцом, - Саш, я... я ведь умираю. Какой из меня отец?
      Сашка придвинулся ко мне вплотную и обхватил руками за шею. Я прижал его к себе, чувствуя, что захлебываюсь от слез, от жалости к нему и к себе. Мальчик медленно, осторожно поднял голову, пушистые белокурые пряди, пахнувшие моим шампунем, щекотали мне плечо и подбородок.
      -Ник. Слушай. Ты не умрешь. Я тебя вылечу. Правда, вылечу. Я могу, - он снова отстранился, посмотрел мне в глаза. Зрачки у него расширились, голубой ободок вокруг них стал совсем тоненьким. - Ты выздоровеешь, и мы уедем отсюда. Мне надо уехать. Правда. А мне даже билета не продадут.
      Я прерывисто вздохнул.
      -Саш...
      -Нет, Ник, ты послушай меня, пожалуйста. Я тебе покажу одну вещь. А ты мне поможешь. Хорошо?
      Голос Сашки звучал настойчиво, глаза смотрели куда-то внутрь меня.
      -Какую... вещь? Что ты мне... покажешь? - язык у меня во рту стал непослушным, слова ворочались и цеплялись друг за друга.
     -Ник, пойдем. Пойдем. - Он легко встал с кровати, потянулся за джинсами и футболкой, потом протянул мне мою рубашку. - Пойдем со мной.

      Внутри кафе ритмично бухала музыка, окно переливалось неоновыми огнями. Мы стояли в узком проулке на другой стороне улицы, немного наискосок от забегаловки. Сашка держал меня за руку и напряженно смотрел на стеклянную дверь.
      -Сейчас, - он вдруг напрягся, тонкие пальцы сжали мою ладонь, - смотри!
      Дверь качнулась, выпуская наружу волну музыки. На улицу не очень уверенными шагами вышел высокий парень в рокерской футболке, джинсах и высоких шнурованных ботинках. Несколько секунд он, покачиваясь, стоял на тротуаре, затем... двинулся через улицу в нашу сторону.
      -Саш, мы...
      -Шшшш, - Сашка потянул меня дальше в щель между домами... я мельком оглянулся - проулок уходил куда-то вглубь и вбок. Сашка легонько толкнул меня назад и отпустил мою руку.
      Рокер уже цеплялся за стену в трех метрах от нас, у самого входа в закуток... на взгляд любого стороннего наблюдателя, человек, не мудрствуя лукаво, решил отлить в укромном месте... Он был очень пьян - смотрел совершенно бессмысленно, шевелил губами... Сашка скользнул к нему, как тень, осторожно поддержал, не давая упасть. Пьяному на вид было лет двадцать, он казался больше Сашки по всем параметрам раза в полтора, и тяжело навалился на парнишку всем весом.
      Сашка мельком оглянулся на меня - и я в буквальном смысле слова присох к месту. Он поднялся на цыпочки, что-то шепнул парню на ухо, и тот прикрыл глаза. Сашка потерся лбом о его плечо, потом как-то удивительно ловко оттянул вниз край футболки, другой рукой нежно погладил пьяного по коротким волосам и заставил его откинуть голову назад.
      Больше всего происходившее напоминало сон. Вот парень, послушный Сашкиным рукам, откидывается назад и елозит затылком по кирпичной стене...Вот Сашка высовывает острый розовый язычок и проводит им по шее пьяного... тот выгибается всем телом и, кажется, стонет... Сашка опять встает на цыпочки и присасывается губами к шее парня. Это продолжалось минуты две или три, и все это время я не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд... Сашка постанывает, сладко причмокивает, потом отрывается от его шеи и быстро-быстро двигает языком, зализывая маленькую ранку... Потом он разжимает руки, парень, ошалело мотая головой, сползает по стене и остается сидеть с совершенно бессмысленным выражением на лице.
      Сашка танцующей походкой подошел ко мне и улыбнулся. Выглядел он сейчас потрясающе, - после того, как я видел его в больничном саду, я никогда не подумал бы, что можно так измениться. Он прямо-таки лучился здоровьем. Белоснежная кожа без малейшего пятнышка, блестящие завитки светлых волос, сияющие глаза, губы расползаются в улыбке... он быстро облизнулся, мельком бросив еще один взгляд на парня, как будто только что продегустировал отменное вино, и теперь наслаждался послевкусием...
      -Пойдем, Ник, - голос у него тоже стал другой: бархатистый, томный. Я кинулся было к парню у стены, но Сашка схватил меня за руку - и я с ужасом почувствовал, что ладони у него потеплели, стали почти горячими...
      -Ник, с ним все будет нормально. Правда. - Он снова подошел к рокеру, нагнулся над ним, похлопал по щеке:
      -Эй! Вставай, парень! Слышишь, кому говорю? Вставай!
      Укушенный простонал что-то, не открывая глаз. Лицо у него было бессмысленное и счастливое.

      До дома мы дошли в молчании. Я шел впереди, Сашка чуть-чуть позади. В голове у меня не было ни одной мысли, и только слово "вампир" прыгало и приплясывало перед глазами.
      Я впустил его в квартиру - все так же молча. Сашка не пытался ни прикоснуться ко мне, ни заговорить со мной. Я прошел на кухню, брезгливо посмотрел на позабытое в раковине мясо, и меня замутило.
      -Саша, - выдавил я наконец, - что будет с этим парнем?
      Сашка улыбнулся - радостно, открыто. Очевидно, мое молчание по дороге здорово его тяготило.
      -Все будет в порядке, - охотно и даже как-то весело произнес он, - Он уже слишком взрослый для инициации... верхний потолок - шестнадцать-семнадцать лет... А крови я у него взял немного. И ранка уже затянулась. Он ничего не вспомнит, будет считать, что голова закружилась...
      -Стоп, стоп, - я поднял руку, останавливая его. - Что это значит - инициация до шестнадцати лет? И много таких... шестнадцатилетних?..
      -Нет, не очень, - все так же охотно продолжал Сашка. Когда меня затошнило, я бухнулся на стул, а он остался стоять в дверях кухни - стройный, легкий, волосы растрепаны, губы приоткрыты. - Вампиров не так уж много. И они... такие как я, или младше.
      Я покивал, задумчиво глядя на безнадежно умершие ходики на стене.
      -И ты... говорил, что... можешь меня вылечить? А сам-то ты... себя...
      -Это не болезнь. Я тебе тогда соврал, что лежу в диспансере, извини, - Сашка как-то подобрался, блеснул яркими синими глазами, - Я могу тебя вылечить. Это не так сложно. Но за это... - он сглотнул, - за это ты... будешь моим... отцом. Ну... то есть все будут думать, что ты мой отец. Я буду работать... ты только подпишешь разрешение, что можно... Ну, и все прочее... Билеты, если надо куда-то поехать, и так далее...
      -Сколько тебе лет? - сейчас именно это казалось мне важным.
      Сашка искоса взглянул на меня.
      -Пятнадцать. Было, когда... инициировали.
      -А так?..
      -Двадцать... четыре.
      -Ясно, - я ссутулился, устало уронил руки между колен.
      -Ты мне не веришь?
      -Верю, - я безразлично пожал плечами. Естественно, я ему верил. После сцены в проулке не мог не поверить.
      -Хорошо.
      -Что - хорошо? - осторожно спросил Сашка.
      -Хорошо, - повторил я, - я согласен. Я буду твоим отцом. А ты меня... вылечишь. Только скажи мне вот что. Почему я?
      Сашка помолчал.
      -Потому что у тебя есть сын. Я тогда ходил, искал... кого-нибудь... и видел, как к тебе приходили. Но вы с ним друг другу... не нужны. Так уж получилось. Ты один. И ты умираешь.
      "Не нужны". Я посидел еще, перекатывая во рту эти слова.
      -Ладно, Саш. Ты... ты меня сейчас лечить будешь?
      -Нет, - он взглянул виновато и немного кокетливо, - попозже.
      Я кивнул. Я так и думал. Сейчас он был сыт, и укусить меня не сумел бы.
      -Тогда пошли спать.
      -Пошли, - в его голосе снова проскользнула кокетливая, блудливая нотка. Тот Сашка, который был в больничном саду, нравился мне куда больше этого красавчика.
      ...острые зубки прокусывают кожу на шее... пьяный откидывает голову, мычит и стонет...
      Господи, спаси и помилуй.

      Мое пребывание в больнице закончилось через две недели. Курс лечения завершился, и держать пациента дольше не было смысла. Дальше меня ждал только хоспис. То есть уже не ждал. Правда, Сашка еще не укусил меня, но обещал сделать это в самое ближайшее время.
      А потом ко мне домой заявилась Лариска с очередной порцией бананов. В это время мы с Сашкой как раз наводили порядок - я оттирал плиту, а он надраивал пол в коридоре. Предварительно мы не сговаривались - просто я в очередной раз тихо ужаснулся грязи в квартире и решительно взялся за абразив, а Сашка тут же откопал где-то подходящую ненужную тряпку. Я вообще подозревал, что он читает мысли.
      Лариска позвонила в дверь, и я, не ожидая ничего плохого, пошел открывать. Сашка притих и попытался скрыться в комнате, но от Лариски ничего не укроется.
      -Это кто? - торопливым сердитым шепотом спросила она у меня, по-хозяйски пройдя на кухню и поставив мешок с продуктами на стол.
      -Никин брат, - ответил я первое, что пришло в голову. - Помогает с уборкой.
      Лариска переваривала мое заявление минуты две.
      -Слушай, - деловито сказала она, - мне это как-то не нравится. Она что, квартиру хочет?.. Это, конечно, не мое дело, но у тебя вообще-то сын.
      Теперь замолчал уже я. Мне потребовалось приблизительно столько же времени на раздумья, чтобы сообразить, что она уже меня похоронила и прописала Деньку в моей квартире!
      Сашка материализовался на кухне откуда-то из воздуха и полез под раковину, где над помойным ведром проживали стиральные порошки. Лариска следила за ним злым, цепким взглядом.
      -Ну до чего бессовестный парень, - заявила она, когда Сашка исчез так же внезапно, как и появился, - шурует, как у себя дома.
      -Лара, шла бы ты домой, - у меня даже челюсти свело от бешенства. - Я вроде еще не умер. А у Деньки есть бабкина квартира, - квартиру тещи Лариска сдавала каким-то знакомым.
      Лариска моргнула:
      -Никитка, ты чего? Белены объелся? Я ведь о тебе беспокоюсь. Сейчас народ такой пошел... вотрутся в доверие, и все, адью...
     -Лара, мы вообще-то заняты, - с трудом выдавил я. Вот кто вампир - куда там Сашке!
      -У него глаза нехорошие, - уперлась Лариска. - И вообще, твоя что, решила всех родственников сюда перетащить из своего Ужопинска?
      -Да пошла ты!.. - не выдержав, я заорал дурным голосом. - Это моя квартира, поняла? И жить здесь будут те, кого я приглашу! А тебя я, между прочим, не приглашал... даже в гости!
      Лариска поджала губы и молча, величественно, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство, двинулась в прихожую. Сашка сидел на полу, оттирая порошком стойку для обуви, и при ее приближении вежливо отодвинулся в сторону.
      -Никита, - трагически сказала Лариска уже с лестницы, когда я запирал дверь, - этот мальчик какой-то странный. А у тебя все-таки есть сын.
      -Замечательный сын, - согласился я. - До свидания, Лариса, спасибо за бананы.
      За дверью затопали по лестнице вниз. Я плюхнулся на стул около телефона и вытер лоб.
      -Я ей не понравился, - констатировал Сашка.
      -Еще бы, - буркнул я. - Слушай, я давно хотел тебя спросить... А ты меня случайно... не заколдовал тогда, в парке?
      Сашка опустил стойку на пол, серьезно посмотрел на меня. День выдался жаркий, солнце шпарило в окна, и он опять выглядел худым и изможденным, как наркоман.
      -Немножко, - он чуть-чуть улыбнулся. - Чтобы ты не боялся.
      Я кивнул.
      -Я почему-то так и подумал.
      -Ник, - Сашка встал, сдул с лица упавшие волосы и подошел ко мне. - Я... сейчас, - он уселся верхом ко мне на колени, положил руки на плечи; худое лицо с ввалившимися глазами оказалось совсем рядом. - Не бойся.
      -Да я не боюсь, - почти искренне сказал я. - Это очень больно?
      -Нет. Не очень.
      Мне совсем не хотелось, чтобы Сашка снова становился таким, как в ту ночь, когда впервые ночевал у меня... Пожалуй, той его ипостаси очень подходило манерное имечко "Алекс". Но пока Сашка оставался Сашкой - серьезным, молчаливым, чуточку виноватым. Холодные пальцы гладили мне шею.
      -Я быстро, - виновато сказал он. - Откинь голову.
      Я подчинился, бездумно посмотрев на потолок... давно пора белить, может, на той неделе...
      Теплый язык скользнул по шее - вверх-вниз, влево-вправо, потом по кругу по часовой стрелке, против часовой стрелки... Я отдался этим щекочущим прикосновениям, поймав себя на том, что улыбаюсь во весь рот... Потом к языку присоединились губы - Сашка потыкался мне в шею, присосался, как котенок...
      Укуса я почти не почувствовал - как будто опытная медсестра сделала укол... Сашка расслабился у меня на коленях, прижался ко мне и тихонько пил кровь. Я слышал, как в его худеньком теле стучит сердце. Потом в ушах у меня стал нарастать тоненький звон... а потом Сашка отстранился от меня, облизывая кожу вокруг ранки. Как спиртом после укола - почему-то опять пришло в мою несчастную голову медицинское сравнение.
      Это действительно было лечение. Бесстыжей, откровенной чувственности, как тогда в проулке между домами, в этом укусе не было и в помине. И за это я был Сашке благодарен.
      Мальчик зашевелился, слезая с моих коленей.
      -Ник... пойдем в комнату. Тебе теперь лучше поспать. Я тут все домою...
      -Да я сам... потом... - меня необоримо потянуло в постель, на чистые простыни, которые Сашка два дня назад без всяких просьб с моей стороны молча выгладил стареньким утюгом. - Саш... А одного раза хватит?
      -На какое-то время, - Сашка уже привычно поднырнул мне под мышку - припадки слабости на меня накатывали очень часто. - Потом еще повторим.
      -Мммм... - я понял, что сейчас усну прямо в коридоре, - Саш, ты... Спасибо тебе, - я потянулся погладить его по волосам, он пошатнулся подо мной, и я сразу испуганно выпрямился. - Спасибо. Я не жалею. Правда. Честное слово.

     2.
      Это был настоящий деревенский дом - бревенчатые стены, обшитые вагонкой, большая печка, четыре комнаты... Я бы не стал селиться в таком районе, мне казалось, что все соседи непременно сочтут своим долгом сунуть нос к нам во двор - надо же узнать, кто приехал? Но дом выбирал Сашка, руководствуясь какими-то своими загадочными принципами... Когда мы только приехали в этот город, он исчез почти на сутки, и я ждал его в маленькой гостинице, перепуганный и злой. Но все обошлось - он явился под утро, усталый, но довольный, и сказал, что нам разрешили здесь поселиться. Кто разрешил, он не уточнил. Про вампиров он вообще рассказывал неохотно.
      Мы с ним прожили уже четыре месяца. Я успел узнать, что вампиров-подростков вроде него не очень много. Кое-кто так же, как и он, находит себе взрослого -"опекуна", но большинство предпочитает жить коммунами, общаясь в основном с себе подобными. Когда я попытался выяснить, как к ним относятся власти, Сашка замкнулся, и я полдня не мог выдавить из него ни слова.
      Еще я узнал, что кровь ему нужна с периодичностью примерно раз в три недели. Из молчаливого сдержанного Сашки он превращался в Алекса (которого я терпеть не мог) и куда-то исчезал, а возвращался сытый, довольный и... удовлетворенный. Во всех смыслах. В подробности я предпочитал не вдаваться, и дверь в спальню старался запереть. Впрочем, мое неудовольствие Алекса не обескураживало, и он с удовольствием меня дразнил. На следующий день или через день он снова превращался в прежнего Сашку, и держался мрачнее обычного. Прощения за выходки Алекса он у меня не просил никогда. У меня было отчетливое впечатление, что это два разных человека, хотя умом я и понимал, что неправ.
      Еще один раз он меня лечил - и снова не Алекс, а именно Сашка. Я сообразил, что он подгадывает время, когда цикл еще не полностью завершен, но он уже достаточно голоден, чтобы меня укусить. Во второй раз я перенес укус даже легче, чем в первый.
      Вот и все, что я успел узнать о своем вампиреныше. А хотелось узнать гораздо больше. Где (и кто) его родители? Откуда у него деньги (а денег было не так уж и мало - по крайней мере, пятнадцать тысяч на дом он выложил из своего кармана, хотя договор пришлось, конечно, подписывать мне)? Как он собирается искать в этом городе работу? Кого кусает - подростков? взрослых?.. И какие это имеет... последствия? Все это мне страстно хотелось узнать, но узнать я ничего не мог. Не имел права.

      Дом был просторным и даже с удобствами - прежний хозяин провел в дом трубы, из крана на кухне текла холодная вода. Я разместился в одной комнате, Сашка в другой - поменьше и потемнее. Спали мы с ним обычно раздельно, но иногда среди ночи мне под бок подкатывалась большущая
      ледышка... тогда я в полусне поворачивался, обнимал парнишку, а тот уютно устраивался у меня на плече... Утром он всегда просыпался раньше меня и тихонько уходил к себе.
      Работу Сашка нашел странную - маркером в каком-то местном ночном клубе, где был бильярд. Мне пришлось ехать туда с ним и клятвенно заверять хозяина, что я опекун и что я не против.
      Отцом мне ему стать все-таки не удалось. Правда, документы оформили быстро - Сашка все сделал сам: нашел какого-то нотариуса, принес деньги... Иногда у меня возникало подозрение, что он мне солгал, не желая пугать, и что на самом деле ему не двадцать четыре года, а куда больше. Очень уж угрюмое выражение бывало иногда у Сашки, очень уж развязным и циничным становился Алекс. Может, он мой ровесник, а то и старше?
      У Сашки был аттестат о неполном среднем образовании. Из этого нехитрого документа следовало, что в прошлом году он закончил девять классов. Вполне прилично закончил... даже лучше, чем я в свое время. По документам ему было шестнадцать лет. Документы выправлял все тот же пронырливый нотариус.
      Соседи нас не беспокоили. Совсем. То ли им мешал высокий забор вокруг дома, то ли дело было в чем-то другом.

      -Ни-ик!
      Я тихонько вздохнул. Сашка... нет, не мог я называть Алекса Сашкой - Алекс подошел ко мне танцующей походкой, остановился сзади за спиной.
      -Что? - лаконично спросил я, всем своим видом выражая, что мне некогда, и что я занят стиркой. Над тазом стояла шапка пены.
      Надо найти работу, подумал я уже не в первый раз. Я даже знал, какую работу хочу - нашел в местной газете объявление какой-то местной фирмочки, спешно нуждавшейся в водителе с личным транспортным средством. Вот и славно. Но сначала требовалось привести в порядок дом - после больницы я отчего-то полюбил уборки и возню по хозяйству. Сашка всегда мне помогал, а вот Алекс до уборки не снисходил.
      -Ну Ни-ик! - капризный, кокетливый голос.
      -Ну что?! - рявкнул я, оборачиваясь к Алексу.
      Хорош он был необычайно. Черная шелковая рубашка подчеркивала белизну кожи, отросшие волосы небрежно стянуты в хвост черной ленточкой, синие глаза насмешливо прищурены.
      -Брось ты эту стирку. Отвези меня в клуб.
      -Здравствуйте! - возмутился я. До этого Алекс всегда исчезал по своим... делам в одиночестве, и такое положение вещей меня вполне устраивало. - Сам доберешься.
      -Ну Ниииик, - он аккуратно выдернул мой свитер сзади из джинсов, прохладные руки обхватили меня, скользнули по голому животу. Алекс ткнулся носом мне сзади в шею.
      -Укушу.
      -Только попробуй! - я разогнулся, попытался развернуться, сбросить его руки, но не тут-то было. Алекс и не подумал меня отпустить, а пальцы для надежности сцепил в замок. Так что я повернулся в его объятиях на сто восемьдесят градусов и оказался с ним лицом к лицу.
      -Ни-ик, - Алекс потерся мне лбом о плечо - эту его манеру ласкаться я очень хорошо знал... нежное, почти девическое лицо совсем близко, длинные ресницы дрожат, как крылышки бабочки, за мягкими приоткрытыми губами мелькнул острый язычок. - Ну пожа-алуйста. Можешь просить всего, чего пожелаешь, - это заманчивое предложение сопровождалось томным взглядом.
      -Ты прекратишь ко мне приставать раз и навсегда, - тут же среагировал я.
      Алекс тихонько засмеялся (Сашка бы фыркнул):
      -Ну, это выше моих скромных сил. Так уж я устроен - если хочу... чего-то, - опять блудливый взгляд из-под ресниц, - то не успокоюсь, пока это не получу.
      -Слушай, друг, ты меня вообще-то в опекуны подряжал, - я снова попытался высвободиться, но не тут-то было - если Сашка был просто сильным, то Алекс - еще сильнее. Когда ему приходила охота со мной поиграть, отпускал он меня сам.
      -Подряжал, - легко согласился Алекс. - Ну ладно, если не хочешь меня, значит... значит, сможешь задать вопрос. Любой. А я обязуюсь ответить.
      Этот стервец видел меня насквозь... интересно, он говорит от своего лица или от лица Сашки тоже?.. Но спрашивать его об этом было бы верхом глупости.
      -Любой? - въедливо уточнил я.
      -Аб-со-лют-но. Ну что? Отвезешь меня? Просто так холодно сегодня... - тут он был прав: октябрь подходил к концу, и в здешних широтах пару раз уже выпадал снег.
      -И что - сидеть тебя ждать? - пробурчал я, сдаваясь.
      -Ага. Книжку возьми...
      -Вот блин! - но я уже капитулировал, он это видел и, наконец, разжал руки. - Имей в виду, встану на соседней улице! А то будешь хвастаться - вот, мол, личный шОфер...
      -Ну уж "девяткой" хвастаться я не буду, еще позориться не хватало, - вежливо ответил Алекс, - Вот купим "Мерседес", тогда поговорим.
      -Фу. Какая безвкусица, - я вышел в коридорчик-прихожую (или это называется сени?) и потянулся за теплой курткой, - какое уродство.
      Алекс опять тихонько засмеялся.
      -Книжку не забудь...
      -У меня газета в машине.
      -Охота тебе газеты читать, - Алекс сунул мне в руки свою куртку: - Помоги, что стоишь?
      Я буркнул что-то мало внятное, но безропотно подал ему куртку. С Алексом проще было уступать в мелочах, но сохранять свободу для решительных маневров.

      Накануне шел дождь, а с утра хорошо подморозило, - во времена моей юности дикторы, читавшие по радио прогноз погоды, в таких случаях скорбно и веско роняли: "На дорогах гололедица". Зима наступала семимильными шагами. Сашка был зимним существом - как только летнее солнце потеряло силу, он ожил и поздоровел. Алекса такие мелочи не заботили, он всегда выглядел одинаково великолепно.
      В машине работала печка, из приемника тихонько струилась "Road to Hell" - очень к месту. Алекс удобно устроился на переднем сиденье и с интересом наблюдал за мной.
      -Что ты на меня смотришь? - я выровнял машину на повороте.
      -Да так, просто хочется...
      -Ну-ну, - потом пошел особенно паршивый обледенелый ухабистый участок, и мне стало не до разговоров.
      Клуб, в который так стремился Алекс, располагался тоже на окраине, но в отличие от нашей, эта окраина состояла из панельных девятиэтажек. Я притормозил на углу и высадил вампира у мигающей вывески.
      -Я там, за углом.
      Алекс кивнул и пропал из вида. Сашку вообще пускали в любые кафе и любые клубы... как будто он чуть-чуть отводил глаза окружающим. Может быть, так и есть? Но он же не ска...
      Я вдруг вспомнил - я ведь смогу задать ему вопрос! Любой вопрос...
      О чем его спросить? О родителях? Или о... возрасте? Сколько ему лет на самом деле... Если он обещал ответить, то и вправду ответит, это я знал точно.
      Я уже давно понял, что Сашка зацепил меня еще в самый первый раз... кажется, это называется "зов", когда жертва перестает бояться и охотно идет следом... Очевидно, зов этот действовал до сих пор... по закону жанра мне бы стоило ужаснуться, возмутиться, постараться стряхнуть с себя наваждение, отказаться от Сашкиной помощи и... Но ни малейшего желания играть в охотника на вампиров у меня не было. Про болезнь я почти забыл, но вот больницу помнил прекрасно. Нет уж, спасибо. Вампир так вампир. Мне было все равно.
      Я откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Наверное, я безнадежный эгоист. Сейчас, в эту минуту, мальчишка-вампир кого-то жрет в темном углу... сколько ему на самом деле требуется крови, я так и не знал, - вот и еще один замечательный вопрос нашелся... С логикой у меня было все в порядке, я прекрасно понимал, что парень не мог все время ограничиваться только короткими укусами... наверняка он убивал, и не один раз...
      Я открыл глаза и несколько секунд сидел, смотря сквозь стекло на темную улицу. Мне было все равно.

      -Просыпайся, - горячие пальцы зарылись мне в волосы за ухом. У Алекса закрывались глаза, на лице играла сытая, сонная улыбка, и я явственно чувствовал исходивший от него жар. Таким я его еще не видел - обычно после своих ночных отлучек он возвращался более... протрезвевшим.
      "Нет уж, друг, больше я тебя на охоту не вожу", - я молча повернул ключ зажигания.
      -Оооох, - Алекс потянулся, выгнувшись всем телом. Куртка на нем была распахнута, а рубашка явно застегнута не на ту пуговицу. Я с трудом отвел взгляд и напомнил себе о том, что на дорогах гололедица.
      -Я сейчас усну, - он потряс головой. - Разбудишь меня потом?
      -В машине ночевать оставлю, - до чего же все-таки поганый поворот у кинотеатра... Спящий Алекс меня устраивал целиком и полностью.
      Дремал он беспокойно, в какой-то момент хрипло застонал в сне... и от этого стона у меня кожу свело на затылке от дикого, яростного возбуждения. Я проехал под красный - плевать, ночь на улице, машин больше нет... Домой надо скорее, вот что. Завтра Алекс уснет еще на три недели... и я приду в себя.
      Ворота я открыл сам. Потом въехал во двор. Потом закрыл ворота. Потом открыл гараж. Потом вернулся к машине.
      -Са... Алекс, вставай. Просыпайся, кому говорю! - я потеребил его за плечо, но белокурая головка бессильно упала на грудь. Мальчишка спал, и просыпаться явно не собирался.
      Я чертыхнулся, завел машину в гараж и решительно повернулся к нему.
      -Спящая красавица, а спящая красавица, мы домой приехали. Целовать не буду, и не надейся. Вставай сейчас же! - Я затряс его более решительно.
      -Мммм, - он зашевелился, потянулся и, не открывая глаз, обнял меня за шею. - Отнеси меня домой, пожалуйста... Я ногами не дойду...
      -Дойдешь прекрасно. Мне еще гараж запирать. Алекс, я серьезно. Вставай.
      -Ты садист... и моральный урод... - он отстранился, так и не открывая глаз, зашарил по двери, ища ручку.
      -Угу, - покладисто согласился я. - И моральный урод. И больше моральный урод тебя никуда не возит.
      -Все, уже вышел, - Алекс наконец-то разлепил веки и почти выпал из машины наружу: - черт, холодно-то как...
      -Иди к дому, - я запер машину и повернулся к нему, - ну, давай... давай, малыш, а то и вправду холодно...
      -Ну, раз "малыш", то ты не сердишься, - Алекс как ребенок шел за мной по пятам, никуда не сворачивая.
      -Не сержусь. Только спать хочу.
      Пока я располагался на ночь, Алекс, не зажигая света, возился на кухне - мылся. Сашка прекрасно мог мыться и холодной водой, никаких неудобств ему это не доставляло, и в темноте видел, как кошка... Я лежал под одеялом, постепенно согреваясь и соскальзывая в теплую дремоту.
      -Ты дверь не закрыл, - Алекс тихо засмеялся, забираясь ко мне под одеяло. - Вот теперь я до тебя доберусь...
      -Ааа... пошел вон! - Я попытался оттолкнуть его, но это было проще сказать, чем сделать - горячее шелковистое маленькое тело прижалось ко мне, теплые губы задвигались около уха: -Ник... Слушай... так получилось, что мне... мало. Дай мне... чуть-чуть. Пожалуйста...
      Сон с меня слетел мигом.
      -То есть как это - мало?!
      -Ну, я... не добрал немножко, - я чувствовал, что теряю голову от сбивчивого шепота и дыхания, - я только глоточек... капельку...
      -А ты меня не убьешь? - в горле у меня так пересохло, что слова эти я не прошептал, а как-то просипел.
      -С ума сошел... Ник, Ник, я...ааах, - он нашарил губами местечко на артерии, влажный язычок затрепыхался на коже... я притянул его к себе, сжал в объятиях, запрокинул голову, открываясь перед ним, подставляя горло под укус...
      Боль в этот раз была почти нестерпимая, но короткая... я
      почувствовал, как Алекс жадно глотает кровь, услышал его постанывание...
      Зарычав, я швырнул его на одеяло, навалился сверху, хрипло дыша... такое гибкое, такое податливое тело... .. я знал, я прекрасно чувствовал сейчас, что был у него не первый, знал, что если сосредоточусь на этой мысли, то смогу увидеть всех, сколько их ни было, но мне было все равно, все равно...
      Меня привели в чувство прохладные, влажные прикосновения - Алекс, привстав на руках, зализывал мне рану на шее. Вот уж тут не было ничего от лечения - он лакомился мной, и тихо мурлыкал что-то успокаивающее, как будто пел песенку.
      Я постарался пошевелиться.
      -Лежи, лежи, отдыхай
      Тела своего я не чувствовал - вообще. После близости Алекс был непривычно тихим, даже нежным - вытянулся рядом, прижался щекой мне к плечу, осторожно и ласково еще раз провел кончиками пальцев по месту укуса, очевидно, проверяя, затянулась ли ранка.
      -У тебя еще вопрос, - уютно пробормотал он.
      -К...акой вопрос? - язык у меня во рту ворочался с трудом.
      -Любой, я же обещал.
      -Ну ты... нашел время... - я перевалился на бок, чувствуя, как кружится голова.
      -Время как время, - Алекс со вкусом потянулся. - Но если ты не хочешь...
      -Я... хочу. Я сейчас...
      "Сколько тебе лет?.. Кто тебя инициировал?.. Кто был первым?.. Как мы теперь будем?.."
      -Саша, - я повернулся к нему, с ужасом чувствуя, что сейчас брякну невозможную, несусветную глупость. - Все... в порядке?
      Алекс героически постарался сдержать смех.
      -От...тличный вопрос. Я тебя понял. В полном. Я тебя хочу уже без малого полгода, и теперь в покое не оставлю. Любовник ты отличный, хотя... ну, скажем так, насчет отношений с парнем не очень умелый.
      -Зато ты умелый, - буркнул я.
      -Естественно. Должен же хоть кто-то из двоих представлять, что нужно делать... - Алекс длинно, от души зевнул. - Слушай, давай спать... Ладно уж... любовничек... считаем, что вопрос за тобой. Я сегодня добрый.
      Я снова хотел огрызнуться, но губы Алекса запечатали мой рот, и оторвался он только тогда, когда я с ужасом понял, что сейчас задохнусь.

      Утром у меня болело все - и укус на шее, и царапины на спине... Я полежал несколько минут, вспоминая забытое ощущение нормальной боли... Алекс у меня под боком что-то пробормотал, перевернулся поудобнее... Алекс?!
      -Саш... - осторожно позвал я. Растрепанная голова приподнялась над подушкой, серые глаза смотрели еще бессмысленно и сонно.
      -Саш..ка, - я похолодел от ужаса. Что теперь будет?..
      -Спи, рано еще, - Сашка, прищурившись, посмотрел на часы, - восемь утра только...
      -Да нет, ты спи, а я... - я не договорил, поспешно, торопливо выбираясь из постели. Последний раз я топил печку примерно сутки назад, и дом успел выстыть. На полу перед печкой лежали приготовленные дрова. Сейчас будет тепло...
      Печка разгорелась быстро. Я сидел на полу, бессмысленно смотря в огонь.
      Я не просто эгоист - я эгоист в квадрате. В кубе. Когда Сашка оторвал голову от подушки, мне в голову шмыгнула подленькая мелкая мыслишка...
      Что теперь будет? Он меня бросит? Я снова заболею?..
      Я подумал не о нем. Не о том, каково ему. Только о себе.
      Лариска была права. И Денька был прав - такой отец никому не нужен. И Ника тоже. И даже высшая справедливость на свете существовала. Все было правильно.
      Таким, как я, надо давать Дарвиновскую премию. Чтобы не размножались.
      По полу прошлепали босые ноги - голый Сашка заглянул в дверцу печки, деловито пошуровал в ее недрах железной палкой-кочергой.
      -Надо бы еще подбросить...
      -А?.. Я сейчас... - я торопливо потянулся за очередным поленом.
      -Ник, - Сашка вдруг оказался рядом со мной на полу, и глаза у него были даже не взрослые, а старые. - Тебе... неприятно было вчера?
      В горле у меня что-то булькнуло.
      -Ты извини, это я виноват, - скороговоркой продолжал Сашка, - Я себя в... эти периоды слабо контролирую. И мне правда надо было еще немного крови. Не бойся. Все будет нормально. Вампиром ты уже не станешь...
      Он понимал. Он все прекрасно понимал. И великодушно давал мне возможность отползти в кусты, не теряя при этом достоинства. Все было нормально, просто потребовалась еще кровь. У вампиров это бывает. Проходной эпизод. Больше такого не повторится...
      -Саш, - я не выдержал и притянул его к себе. - Ты самый лучший человек на свете. И... мне понравилось, - неуклюже закончил я.
      Сашка потянулся ко мне, неловко стукнулся коленками об пол. Ладони у него были холодные и мелко дрожали.
      -Мне тоже, - сказал он без всякого выражения.
      Я встал с пола, осторожно закрыл дверцу печки, потом поднял Сашку на руки и понес обратно в комнату, под одеяло. Его трясло, и я долго лежал рядом с ним и гладил его по голове, как маленького. Потом меня что-то как будто подтолкнуло, и я поцеловал его. Сашка вздрогнул и затих, лежал не шевелясь, и даже, кажется, не дышал.
      Я ничего не умел. Никогда в жизни не оказывался в такой... ситуации и не годился в соблазнители. Но сейчас мой опыт не имел значения - это я понимал очень четко, нутром чувствовал.
      Мальчик мой, мальчик... я вдруг понял, что шепчу это не только в мыслях, но и вслух.
      Мальчик мой...
      Постепенно, очень медленно, Сашка расслабился, повернул голову.

      -Ты меня так ни о чем и не спросишь? - поинтересовался Сашка уже ближе к вечеру. Голова его лежала у меня на груди.
      -Спрошу, - пообещал я. - Когда выберу. Слишком много у меня вопросов, Саш.
      Он потерся щекой мне о плечо - почти так же как Алекс, но все-таки не так.
      -Можешь начинать по порядку. Я отвечу. Правда.
      -Хорошо. Тогда - когда решусь.
      -Ммм, - утвердительно промычал Сашка, соглашаясь с моими условиями. Но я уже знал, что спрашивать его ни о чем не буду, и что обо всем он мне сам расскажет, когда захочет.
      Если бы я мог, я бы стал вампиром. Жаль, что я не могу.